ГОРА РОДИЛА МЫШЬ — так можно оценить итоги урегулирования правительственного кризиса. (1997)
Статья опубликована в газете «Социалистическая Россия», № 31 12-18 ноября и № 32 19-25 ноября 1997 года
Правительственный кризис, начавшийся 7 октября внесением от имени думских коммунистов вопроса о недоверии Правительству сразу же вслед за отчетом премьера об итогах работы возглавляемого им кабинета за 9 месяцев этого года, завершился 28 октября внесением Правительством в Государственную Думу новой редакции проекта закона "О федеральном бюджете на 1998 год". Поскольку эта редакция подготовлена на основании решения трехсторонней комиссии и имеет высокие шансы быть принятой Думой, очередной виток политического противостояния можно считать завершившимся и самое время подвести итоги. Формально все стороны могут быть довольны. Государственная Дума, отклонившая первоначальный проект бюджета и инициировавшая вопрос о вотуме недоверия Правительству, добилась существенного — на 27,5 млрд. рублей в новых ценах, или на 8% — увеличения доходной части бюджета. Это позволяет несколько смягчить остроту бюджетного кризиса, увеличив на соответствующую сумму первоочередные государственные расходы. Есть все основания быть довольными и членам делегации Совета Федерации. Большинство требований верхней палаты в части межбюджетных отношений формально удовлетворены: увеличены трансферты регионам, обещано восстановить паритет (50 на 50) по распределению расходов консолидированного бюджета на федеральную и региональную составляющие, восстановлено финансирование отдельной строкой Северного завоза, сохранены субвенции территориальным фондам обязательного медицинского страхования, предусмотрено дополнительно 2 млрд.рублей на оказание финансовой помощи депрессивным регионам. Нет нужды огорчаться и Правительству: приписка дополнительных доходов в федеральный бюджет не затронула основ проводимой Правительством экономической политики. Последнее обстоятельство вызывает, однако, сомнения в успешности согласительных процедур. Если экономическая политика Правительства остается неизменной, то откуда возьмутся дополнительные доходы бюджета? Не повторится ли ситуация нынешнего года, когда Правительство, проигнорировав собственные обязательства и положения послания Президента, оказалось не в силах изменить политику пассивного приспособления к экономическому спаду и полностью "завалило" исполнение бюджета? Ведь в и прошлом году вроде бы нашли возможности получить дополнительные доходы, а премьер убедительно говорил о решимости Правительства изменить соответствующим образом экономическую политику, гарантировал строгое исполнение утвержденного Думой бюджета и обещал добиться перехода к росту. Но как обычно возобладали частные интересы обеспечения сверхдоходов приближенных к Правительству финансовых группировок, экономическую политику не изменили, исполнение бюджета сорвали. Разве что научились манипулировать со статистикой, заставив Госкомстат "нарисовать" ничтожный экономический рост путем вздувания "экспертных" оценок размера теневой экономики. Но от "надувания" цифр, как известно, дополнительных доходов бюджета не получишь. Не обманываем ли мы сами себя, а заодно в очередной раз и всю страну, пытаясь спрятать за формально согласованной цифирью принципиальные разногласия в оценках проводимой и желаемой экономической политики? Попробуем в этом разобраться. Итак. Будут ли дополнительные доходы? Из 27,5 млрд. рублей дополнительных доходов, изысканных трехсторонней комиссией, по меньшей мере, 24,5 млрд. рублей вызывают большие сомнения либо по причине их слабой реалистичности, либо из-за низкой "политической проходимости". Источник самой большой прибавки — 7,8 млрд.рублей — отмена льготной ставки НДС на продовольственные и детские товары и ее увеличение с 10% до 20%. Иными словами, эта прибавка может быть получена за счет дополнительного налогообложения самых бедных слоев населения, потребляющих основное количество неделикатесных продуктов питания, а также детей, большинство из которых и без того растут в бедности и пополнят "социальное дно" с вероятностью более чем в одну треть. Абстрагируясь от этической оценки этого предложения Правительства, состоящего, судя по газетным публикациям из очень состоятельных людей, позволим себе усомниться в том, что Государственная Дума, контролируемая представителями бедного большинства населения, его одобрит. Весьма сомнительна проходимость через Думу и другого предложения Правительства: увеличения акцизов на товары народного потребления и введения акцизов на перекачку нефти, за счет чего в совокупности планируется получить 5,8 млрд. рублей. Наряду с непопулярностью этих мер, отметим, что они напрямую означают увеличение цен и, следовательно, рост инфляции. Если даже ограничиться внедрением правительственных предложений по изменению акцизов на энергоносители и прокачку нефти, то ожидаемый рост цен на нефтепродукты составит свыше 20%. В этом случае возникает закономерный вопрос о реалистичности и без того крайне сомнительной оценки инфляции, заложенной в расчетах проекта бюджета на уровне 5,7% за 1998 год. По оценкам ведущих экономических институтов РАН (которые в последние годы неизменно оказывались намного точнее и реалистичнее правительственных прогнозов), ожидаемая в 1998 г. инфляция составит никак не менее 8-10%. А если учесть всплеск инфляционных ожиданий в связи с предстоящей денежной реформой и предложения Правительства по изменению налоговой системы, то оценка вероятной инфляции увеличивается до 12-18%. Это означает необходимость установленной законом индексации ряда социальных расходов бюджета, что, в свою очередь, вызовет непропорциональное увеличение расходной части бюджета. Так что предлагаемые Правительством дополнительные доходы за счет увеличения действующих и введения новых акцизов, увеличения НДС на продовольственные и детские товары (в общей сумме на 13,6 млрд. рублей) обернутся, в случае своего внедрения, непропорционально большим увеличением расходов, обусловленных спровоцированным этими мерами ростом цен. Возможно, отсутствие необходимой квалификации мешает это понять правительственным экспертам. Но не приходится сомневаться в правильной оценке этих предложений парламентскими экономистами и в высокой вероятности их отклонения Думой. Вторую по значимости прибавку к доходной части бюджета — 7,2 млрд. рублей — планируется получить за счет осуществления дополнительных мер по повышению собираемости налогов и сокращению задолженности по платежам в федеральный бюджет. Оценивая реалистичность этого предложения, приходится констатировать два печальных обстоятельства, сильно затрудняющих его реализацию. Первое из них заключается в очевидной неспособности нынешнего Правительства поднять собираемость налогов. Не потому, что оно боится их выколачивать. Напротив, драконовские способы работы налоговых органов с использованием всевозможных средств устрашения налогоплательщиков хорошо известны. Но меры по ужесточению налоговой дисциплины и усилению карательных санкций мало, что могут дать в условиях постоянного ухудшения финансового положения производственных предприятий. Последние остаются главным источником налоговых поступлений, которые сокращаются по мере разорения промышленности. В текущем году рентабельность в промышленности сократилась до 7%, а доля убыточных предприятий в производственной сфере достигла половины. По оценкам специалистов, именно ухудшение финансового положения производственных предприятий вместе с деградацией структуры экономики стали основными факторами резкого сокращения налоговых поступлений за последние годы. На долю уклонения от налогов приходится не более четверти всего снижения налоговых поступлений. Поэтому ожидать увеличения собираемости налогов в рамках проводимой макроэкономической политики не приходится — как бы не старались налоговые органы, с умерших предприятий выколотить больше не удастся, а спекулятивный сектор в рамках созданных Правительством "правил игры" налогообложению почти не поддается. Во всяком случае, согласно информации Госкомстата, "по данным Госналогслужбы России, задолженность по налоговым платежам в федеральный бюджет по состоянию на 1 сентября 1997 г. составила 91,9 трлн. рублей против 65,8 трлн. рублей за январь-август 1996 г., что составило 58,1% объема всех поступлений в федеральный бюджет. На 1 сентября 1997 г. задолженность по налоговым платежам в бюджетную систему Российской Федерации составила 179,5 трлн. рублей (50,5% от всех поступлений в консолидированный бюджет) против 127,7 трлн. рублей (44,2%) за соответствующий период 1996 года. (Социально-экономическое положение России. Январь-сентябрь 1997 г. — М.: Государственный комитет Российской Федерации по статистике, 1997, с.212, 204). По всем показателям обеспечения доходов бюджета ситуация в каждом из месяцев текущего года хуже предыдущего. Так что с этим Правительством и с этим министром финансов надежд на преодоление бюджетного кризиса и устранение угроз разрушения российской государственности нет никаких. В этом смысле аргументация инициаторов вотума недоверия в Думе не вызывает сомнений. Второе обстоятельство связано с многочисленными декларациями нынешнего министра финансов в отношении отказа от взаимозачетов и использования всевозможных денежных суррогатов как способа развязывания бюджетного кризиса. Однако доля денежных поступлений в бюджет в большинстве субъектов Федерации не превышает 40-50%, остальное составляют эти проклятые взаимозачеты, которые стали естественным дополнением проводимой рестриктивной денежной политики. По оценке бывшего министра финансов г-на Лившица, "с учетом того, что было обещано в будущем году отказаться от зачетных схем, ежемесячный недобор налогов может составить порядка 14 трлн. руб." (Независимая газета, 04.11.97). Поэтому погашение задолженности по налоговым платежам в бюджет, которая за год выросла на 4%, потребует либо отставки несостоявшегося министра, либо признания им несостоятельности собственной политики. И то, и другое в рамках сложившегося баланса интересов в правящей олигархии представляется маловероятным. Следовательно, данное предложение Правительства относительно увеличения бюджетных доходов следует признать малореалистичным. Наконец, оценка третьей по значению из предложенных трехсторонней комиссией прибавок к бюджетным доходам — на 5,5 млрд. руб. за счет увеличения объемов ВВП — требует ответа на более фундаментальный вопрос: будет ли в следующем году экономический рост? Разумеется, речь идет о реальном экономическом росте, а не о сфабрикованном путем подтасовки статистики за счет увеличения доли теневой экономики или каким-либо другим способом, как это было сделано Правительством в текущем году. Для реального экономического роста нужны реальные предпосылки. В частности, производственная деятельность должна быть выгодной или, по меньшей мере, безубыточной. Иначе в рыночной экономике нет стимулов делать инвестиции в развитие производства. Это очевидно, как и то, что в сложившейся структуре экономических оценок не только расширение, но даже поддержание простого воспроизводства невыгодно. Хотя ставки процента за кредит в текущем году ощутимо снизились, они по-прежнему намного превышают доходность операций в производственном секторе. Если за 9 месяцев этого года ставка рефинансирования Центрального банка снизилась с 48% до 24%, а средняя ставка по кредитам коммерческих банков нефинансовому сектору — с 43,5% до 28,4%, то рентабельность в промышленности упала до 7%, а в сельском хозяйстве, строительстве и на транспорте — еще ниже. С учетом повышенного риска кредитов производственным предприятиям становится очевидной невозможность наращивания производственных инвестиций при сложившемся соотношении оценок доходности. Это подтверждается сокращением объема инвестиций в основной капитал в первом полугодии на 8%. Не ожидает Правительство роста инвестиций и в будущем году, прогнозируя их динамику на уровне -1% — +1%. При прогнозируемом дальнейшем снижении рентабельности в промышленности до 5-6% ожидаемая динамика ставки процента за кредит остается неопределенной. Если из прогноза Правительства можно заключить, что предполагается некоторое дальнейшее снижение ставки рефинансирования до 20%, то представленные Центробанком "Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 1998 год" не содержат на этот счет ничего определенного. Авторы документа, начиная раздел "Процентные ставки" с общей декларации о том, что "Банк России видит свою задачу в создании условий для постепенного снижения общего уровня процентных ставок в экономике, в частности процентных ставок по кредиту реальному сектору экономики до уровня, стимулирующего рост платежеспособного спроса на заемные ресурсы" [с.31], в заключении этого раздела пишут, что "условия для полноценного использования процентных ставок в качестве цели денежно-кредитной политики окончательно не сформировались" [с.32]. Судя по этому основополагающему документу денежной политики, Центральный банк, как и прежде, демонстрирует свою полную беспомощность в части регулирования денежных потоков в экономике и в создании условий для подъема инвестиционной активности. Обилие банальных пассажей и наукообразных рассуждений о сложном сочетании факторов денежного предложения и спроса для предприятий реального сектора экономики завершается странным выводом о том, что "спрос на кредитные ресурсы этого сектора экономики, а также их предложение зависят не столько от стоимости кредитов, сколько от неэкономических факторов, таких, например, как стабильность экономической ситуации, степень проработанности законодательной базы, в значительной мере определяющих уровень кредитных рисков" [с.32-33]. Этот, по меньшей мере, спорный вывод основывается на обобщении данных, которые свидетельствуют о том, что "эластичность кредитов коммерческих банков нефинансовым экономическим агентам по процентной ставке остается низкой" [с.32]. Но не нужно быть специалистом в экономико-статистических измерениях, чтобы догадаться: при разрыве в доходности операций в реальном секторе и ставках процента на кредитном рынке в несколько раз эластичность и не может быть высокой. При сложившемся в последние годы соотношении этих величин производственные предприятия не имеют возможности возвращать заемные средства, поэтому практически не пользуются кредитами коммерческих банков. Доля долгосрочных кредитов в портфелях коммерческих банков за годы монетарной политики не превышает 3-4%. И только когда процентные ставки на кредитном рынке сблизятся с доходностью операций в производственной сфере, можно будет говорить о какой-либо эластичности кредитов реальному сектору по процентной ставке. До этого момента такие рассуждения сродни утверждению, что зависимость скорости движения шара по наклонной плоскости от угла наклона не прослеживается, сделанных на основании попыток катать шар по доске, направленной вверх. К сожалению, степень обоснованности представленных Центральным банком "Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 1998 год" оставляет желать много лучшего. На ключевые вопросы планирования экономической политики нет не только ответа, но и сколько-нибудь внятных прогнозов. Вместо хотя бы сценарных количественных оценок основных денежных потоков, ставок процента, состояния платежей, данный документ изобилует банальными рассуждениями о сложной взаимозависимости разнообразных факторов денежного спроса и предложения, уместными в каком-либо популярном пособии по макроэкономике для домохозяек, но никак не в документе, определяющем денежную политику государства. При такой квалификации вершителей денежно-кредитной политики нам не видать экономического роста, как своих ушей. При фонде заработной платы Центрального банка в 7 трлн. рублей можно было бы найти квалифицированных специалистов в области макроэкономического прогнозирования и денежно-кредитной политики. Тем не менее, откровенно слабые и беспомощные размышления не слишком компетентных руководителей Центрального банка ложатся в основу государственной макроэкономической политики. Неудивительно, что у правительственных ведомств концы с концами в макроэкономической политике не сходятся. К грубым ошибкам в правительственных прогнозах макроэкономических показателей уже давно привыкли. Но многократные расхождения в официальных документах, претендующих на определение макроэкономической политики государства и принимаемых почти одновременно, — явление новое. Так, согласно принятой в этом году среднесрочной программе Правительства рост инвестиций в будущем году прогнозируется на уровне 8%. В прогнозе же Правительства и Центрального банка на будущий год содержится оценка -1% — +1%. То есть, согласно терминологии премьера, получается "как всегда" — рост производства и инвестиций только на словах, когда надо "втереть очки" Президенту или Федеральному Собранию. А на самом деле, как выйдет. И ведь никакой ответственности за выполнение обязательств Правительство и Центральный банк не ощущают. Может быть, не прогнозируя роста инвестиций, Правительство планирует достигнуть двухпроцентного экономического роста в будущем году за счет стимулирования спроса и увеличения загрузки простаивающих производственных мощностей предприятий? Вполне возможно, учитывая, что загрузка производственных мощностей в промышленности в среднем не превышает 50%. Однако никаких мер для этого в планах Правительства не заявлено. Едва ли для этого достаточно простого роста доходов населения, прогнозируемого Правительством на уровне 3%. При сложившейся структуре потребительских предпочтений более половины прироста доходов населения направляется в приобретение импортных товаров и иностранной валюты и почти не оказывает влияния на рост производства. Поскольку Правительство намерено продолжать линию на ухудшение положения отечественных товаропроизводителей путем дальнейшего снижения импортных пошлин и относительного повышения реального обменного курса рубля, положительное влияние роста доходов населения на динамику производства будет незначительным. Чтобы оценить перспективы роста экономической активности, обратимся вновь к вопросам денежного предложения, в динамике которого сегодня хорошо прослеживаются перетоки капитала, формирующие будущую экономическую динамику. Согласно уже упоминавшемуся документу Центрального банка, за первое полугодие прирост денежной массы в обращении составил 80,3 трлн. рублей, или 27,2% в номинальном выражении и 16,2% в реальном выражении с учетом инфляционного обесценения денег. Исходя из этого соотношения, стратеги денежной политики Центрального банка делают вывод об "устойчивом насыщении экономики деньгами" и увеличении денежного предложения реальному сектору экономики. Однако при ближайшем рассмотрении все оказывается далеко не так однозначно. За тот же период со стороны спроса на деньги наблюдается дальнейшее снижение притока денежных ресурсов в реальный сектор. Объем краткосрочных государственных обязательств вырос на 123 трлн. рублей (в 1,5 раза) и достиг 360 трлн. рублей, практически сравнявшись с объемом денежной массы. В свою очередь, объем кредитов нефинансовому сектору экономики вырос в 1,12 раза, а "удельный вес требований к предприятиям частного сектора и нефинансовым государственным предприятиям в структуре внутреннего кредита по сравнению с прошлым годом практически не изменился и на 1 июля 1997 года составил соответственно 32,2 и 14,2%" (с.6). При этом следует отметить, что "вложения банков в негосударственные ценные бумаги в национальной валюте выросли с 21,4 трлн.рублей на 1.01.97 до 40,8 трлн.рублей на 1.07.97" (с.7) Таким образом, реальное увеличение денежного предложения в производственной сфере происходит только в фиктивном капитале, который "раскручивается" чисто спекулятивными методами, не трансформируясь в производственные инвестиции. Это отражается и в продолжающемся быстром росте неплатежей: кредиторская задолженность в первом полугодии выросла в 1,5 раза, дебиторская — в 1,2 раза. Одновременно убытки предприятий промышленности выросли в 1,4 раза. Это означает продолжение процесса перетока капитала из производственной сферы в спекулятивный сектор и за рубеж. На фоне продолжающегося ухудшения финансового положения производственной сферы, неплатежеспособности половины предприятий, в спекулятивном секторе продолжается бум, характеризующийся высокой доходностью операций — в 100-300% годовых. Любопытно, что на этот раз он происходит на основе раскрутки курсовой стоимости акций производственных предприятий (большинство из которых имеют неудовлетворительное финансовое состояние), рост которой никак не связан с реальными производственными инвестициями и обогащает только обладателей акций. Экономика страны остается разорванной на изолированные друг от друга финансово-спекулятивный и производственный сектора. Многократный разрыв между этими двумя сферами экономики по прибыльности и привлекательности операций привел к массовому перетоку капитала из производственной сферы в сферу обращения, с последующим переводом значительной его части за рубеж. На этом перетоке вырос современный банковский сектор, привлекавший дешевые средства предприятий производственной сферы и вкладывавший их во много более прибыльные спекулятивные операции. Величина происходившего таким образом перераспределения общественного продукта достигала, по оценкам специалистов, сделанным для 1994 г., до 15% ВВП в год, из которых до 6% аккумулировалась банками, а другая перетекала в финансирование операций в сфере обращения. Эта тенденция сохраняется до сих пор, о чем говорит невысокая (6-9%) доля долгосрочных кредитов в общей величине предоставляемых кредитов. Такая структура кредитов отражает серьезность проблемы финансирования инвестиций в производственную сферу, где срок окупаемости капиталовложений составляет, как правило, от 3 до 10 лет. Основным источником инвестиций в этой сфере экономики остаются ее собственные ресурсы, формируемые из части прибыли и амортизации, доля которых от общего объема инвестиций в основной капитал составила, по данным Центра экономической конъюнктуры при Правительстве, 68,3% в I полугодии 1997 года по сравнению с 63,3% в I полугодии 1996 г., т.е. выросла на 5%. В ситуации разорванности воспроизводственных контуров экономический рост возможен только в замкнутых на внешний рынок секторах: в торговле, горнодобывающей и топливно-энергетической, прежде всего газовой, отрасли — за счет освоения природной ренты. Для экономики в целом такое состояние дезинтеграции гибельно — в нем теряется способность к самостоятельному развитию, поддержанию сложных воспроизводственных контуров, генерирующих добавленную стоимость и интеллектуальную ренту — основной источник современного экономического роста. Так что и последний из весомых источников прироста доходов бюджета, изысканных трехсторонней комиссией, — экономический рост — оказывается в рамках проводимой макроэкономической политики малореальным. Подведем итоги разрешения правительственного кризиса. В проекте Постановления Государственной Думы "О недоверии Правительству Российской Федерации" инициаторами этого вопроса констатировалось, что Правительство "проявило полную несостоятельность в исполнении Федерального закона "О федеральном бюджете на 1997 год" и не выполнило взятых на себя обязательств... Представленный Правительством проект федерального закона "О федеральном бюджете на 1998 год" по основным показателям, как это продемонстрировано в процессе его обсуждения в Государственной Думе, свидетельствует о том, что Правительство не способно вывести страну из тяжелого социально-экономического и финансового кризиса". Изменилось ли что-нибудь принципиально в политике Правительства после работы трехсторонней комиссии? Как видим, нет. Основополагающие документы Правительства и Центрального банка свидетельствуют о полной беспомощности, неспособности и нежелании их руководителей что-либо серьезно менять в экономической политике. Правительство категорически отказалось обсуждать серьезные альтернативы проводимой политике, как и предложения по преодолению бюджетного кризиса, затрагивающие интересы влиятельных финансовых групп. В качестве уступки оно согласилось на формальное увеличение бюджетных доходов на 27,5 млрд. рублей, из которых надежно реалистичными можно считать только 1 млрд. рублей. Стоило ли ради такого "результата" напряженной работы трехсторонней комиссии затевать политический кризис? Что это — самообман думской оппозиции или обман своих избирателей? Если наше общество привыкло к тому, что Президент не интересуется вопросами экономической политики и его регулярно обманывает собственное Правительство, срывая исполнение всех президентских посланий и, рапортуя при этом о больших макроэкономических успехах на фоне разорения производственной сферы, то Думскую оппозицию до сих пор не подозревали в экономическом невежестве. Едва ли она столь быстро деквалифицировалась. Скорее всего дело в другом. В правящей олигархии сложился баланс интересов, основанный на продолжающемся разделе государственного имущества и денег, который никто не смеет нарушить. Думская оппозиция используется в поддержании этого баланса в качестве разменной карты, которую время от времени подкидывают для пробы сил. Против нарушителей "статус-кво" используются думские скандалы, инициируются проверки Счетной палаты, пишутся запросы в Генпрокуратуру, ставятся даже вопросы о недоверии Правительству, которые отзываются и гаснут, как только вновь достигается равновесие. Обычно истинные мотивы критики Правительства со стороны тех или иных депутатских фракций и групп в Государственной Думе не всегда понятны. На этот раз своеобразным критерием проверки оппозиционного движения "на вшивость" стал внесенный депутатом А. Г. Пузановским проект закона "О чрезвычайных фискальных, институциональных и законодательных мерах по преодолению бюджетного кризиса". Этот крайне актуальный в свете острого бюджетного кризиса законопроект предлагает вполне конкретные меры по существенному — на 1/4 — увеличению доходной части бюджета за счет природной ренты с экспортируемого газа, пресечения уклонения от налогообложения при экспорте ряда сырьевых товаров и импорте подакцизных товаров, изъятия в федеральный бюджет сверхдоходов Центрального банка, наведения порядка в управлении госсобственностью. В части расходов бюджета законопроект предлагает проведение реструктуризации неприлично разросшейся пирамиды государственного долга, ставшей источником сверхобогащения коммерческих структур, тесно связанных с рядом высокопоставленных нынешних и бывших членов Правительства. Проект закона предусматривает возвращение в доход государства важных доходных источников, которые сегодня незаконно используются в частных интересах влиятельных околоправительственных структур. Как и следовало ожидать, последние оказывают ожесточенное сопротивление принятию законопроекта — "заряжают" своих лоббистов в Государственной Думе, определяют отрицательное отношение к нему в Правительстве и Центральном банке, развертывают кампанию его огульной критики в контролируемой ими прессе. Каждая из мер, предлагаемых законопроектом, не только реальна, но и вполне оправдана экономически и юридически. Наиболее доходная из них — восстановление государственной монополии на экспорт природного газа и ряда других особо доходных товаров с одновременным восстановлением экспортных пошлин на природный газ — есть ни что иное, как восстановление реальных источников дохода федерального бюджета, незаконно переданных российским премьером любимому "Газпрому" и другим экспортерам энергоносителей весной прошлого года под прикрытием Президента МВФ. Для компенсации выпадающих доходов бюджета были увеличены ставки акциза на энергоносители — за сверхдоходы "Газпрома" от присвоения природной ренты с экспортируемого газа ныне платит потребитель, вынужденный приобретать нефтепродукты по ценам, выше мировых. Восстановление экспортного тарифа на газ позволит не только вернуть государству до 30 трлн.рублей в год надежного дохода, но и провести частичное снижение акцизов на внутренне потребление энергоносителей, снизив тем самым их цену и улучшив финансовое положение предприятий. Это, в свою очередь, будет способствовать росту производства и расширению налоговой базы. Выгода для государства и общества несомненна. Очевидно также, что премьер, больше обеспокоенный доходами "Газпрома", чем бюджета, будет против принятия этой меры. По другим причинам не поддержит законопроект и министр финансов. Ведь он организовал уникальную приватизацию государственного имущества, в ходе которой государство лишилось собственности на сотни миллиардов долларов, а бюджет оказался "с носом". Конечно, он не хочет пересматривать результаты приватизационных сделок, по которым новые собственники не выполнили своих обязательств, как этого требует законопроект. Ведь это невыполнение частенько согласовывалось с руководством Госкомимущества, а ряд приватизационных аукционов, как уже доказано Счетной палатой, проведен фактически по сговору должностных лиц с "покупателями" госсобственности. Разумеется, против принятия законопроекта выступает и Центральный банк. Ведь сегодня, обладающий неограниченным правом денежной эмиссии и никем не контролируемый, Центральный банк использует доходы от своего монопольного (от имени государства) права денежного регулирования на астрономическую зарплату своих руководителей (руководители среднего уровня получают в этом государственном учреждении до 8 тыс.долл. в месяц), строительство роскошных баз отдыха, повышение комфорта занятым тяжелой работой руководителям. Прикрываясь пролоббированным в свое время Центральным банком законом о самом себе, его руководители сегодня бесконтрольно распоряжаются огромными денежными ресурсами, валютными резервами государства, чинят произвол в отношении коммерческих банков. В агрессивном нежелании отчитываться перед государством за свои доходы руководители Центрального банка дошли до фактического отрицания государственной природы возглавляемого ими учреждения, претендуя на частную монополию на денежную политику от имени государства. Так, в письме, излагающем позицию Центрального банка по вопросам, подлежащим обсуждению в рамках работы трехсторонней рабочей комиссии в соответствии с рекомендациями Комиссии Госдумы по рассмотрению федерального бюджета и внесению изменений и дополнений в налоговое законодательство, руководители этого учреждения ничтоже сумяшися написали: "Акции Сбербанка России, Внешторгбанка и росзагранбанков не "находятся в управлении", а являются собственностью Банка России, и, следовательно, не являются собственностью государства". Свое независимое от государственного контроля положение руководители Центробанка подтвердили категорическим отказом допустить к проверке своей деятельности Счетную палату, выполняющую поручение Совета Федерации. Наша страна видала за эти годы всякие случаи умыкания государственного имущества. В приватизации по-Чубайсу нередко почти бесплатная приватизация многомиллиардных объектов оплачивалась частными лицами за счет бюджетных средств. Масса примеров, когда назначенные Правительством и распоряжающиеся от имени государства государственным имуществом лица используют свое положение для разорения очень доходных предприятий, приватизируя их доходы. Последние примеры, вскрытые Счетной палатой и прокуратурой, — разорение Аэрофлота, Росгосстраха, железной дороги — свидетельствуют о потерях государством сотен миллионов долларов ежегодного дохода в каждом случае. Но чтобы приватизировать... Центральный банк — это не снилось даже О. Бендеру. Как видим, руководители Правительства и Центрального банка, обязанные по долгу службы радеть за увеличение бюджетных доходов, этого не делают. Как говорят юристы, налицо конфликт интересов: ведь увеличение доходов бюджета в случае принятия законопроекта достигается за счет снижения соответствующих сверхдоходов опекаемых ими коммерческих структур. Как говорят в народе, своя рубашка ближе к телу. Поэтому реакция Правительства, не способного справиться с бюджетным кризисом, на принятие этого законопроекта отрицательна. Правительство предпочитает просто снижать доходы, перекладывая тяжесть бюджетного кризиса на население, жертвуя обороноспособностью и независимостью государства ради сохранения сверхдоходов влиятельных околоправительственных структур. Бывший министр финансов призывал их делиться. За это его, по-видимому, и сняли. Нынешний министр финансов, наверное, впервые в истории этого ведомства вместо борьбы за увеличение доходов приоритетом определил сокращение расходов, которые и без того уже в полтора раза меньше минимально необходимых для жизнеобеспечения государства и общества. При этом, как видно по проведенному Правительством произвольному секвестру бюджета, сокращению подвергаются все расходы, кроме расходов на обслуживание государственного долга, по которым бюджетный план существенно перевыполнен. Перераспределение бюджетных ресурсов в пользу держателей сверхдоходных государственных обязательств — это "священная корова" Правительства. Это и неудивительно, учитывая просочившиеся в печать сведения о сверхдоходах министра финансов и связанных с ним финансовых компаний, спекулирующих государственными обязательствами. Законопроект "О чрезвычайных фискальных, институциональных и законодательных мерах по преодолению бюджетного кризиса" предусматривает проведение реструктуризации внутреннего государственного долга в целях предотвращения финансового банкротства государства путем конвертации краткосрочных обязательств в долгосрочные с уплатой умеренного фиксированного процента. Именно эта статься законопроекта вызвала самую большую волну возмущения среди апологетов проводимой политики саморазорения государства. Как это так — лишить придворных спекулянтов бюджетной кормушки?! Любопытно, что критики законопроекта удовлетворенно помалкивали, когда Минфин размещал свои краткосрочные обязательства, предлагая невиданную на мировом рынке доходность в 150-200% годовых. Ведь каждому ясно, что если государство занимает деньги под процент, превышающий темпы экономического роста, то оно либо залезет в долговую петлю и окажется банкротом, либо будет вынуждено жертвовать интересами населения и общества, чтобы вернуть долг с процентами. У нас произошло и то, и другое. При этом согласившись на практическое аннулирование кредитов, выданных СССР странам, имеющим соглашения с Парижским клубом по причине их неудовлетворительной платежеспособности и в интересах всех остальных кредиторов, Правительство и лица, интересы которых оно обслуживает, полагают, что из российского налогоплательщика и государства можно выколачивать сверхдоходы до бесконечности — они все стерпят. И действительно терпят: Правительство не выполняет свои обязательства перед работниками бюджетных отраслей по зарплате, осознанно обрекая миллионы людей на голод, а образование и здравоохранение — на упадок ради регулярной выплаты многократно завышенных доходов по своим облигациям. Отвергая законопроект, Правительство и Центральный банк доказывают, что чисто рыночно-добровольными методами они добиваются того же результата — увеличивают сроки обращения облигаций госдолга, повышая долю среднеи долгосрочных облигаций. Но, как всегда, действительность принципиально расходится с официальными заявлениями руководителей этих органов. Как указывается в заключении аудитора Счетной палаты Э. Митрофановой, "несмотря на то, что Министерство финансов РФ проводит активную политику по увеличению сроков заимствования, на 1 октября 1997 года средний срок заимствования по ГКО, ОФЗ, ОГСЗ, ОГНЗ и ОВВЗ достиг 593 дней, против 748 дней на 1 января 1997 года, т.е. сократился на 20,72%". Так что долговой кризис усиливается, и нынешнее Правительство не способно предотвратить финансовое банкротство государства. Если Дума не поддержит законопроект А. Г. Пузановского, это банкротство будет еще более разрушительным и опасным для общества. Сегодня законопроект предусматривает сохранение ликвидности активов Сбербанка, завтра и этого сделать не удастся. Но самое примечательное в истории с законопроектом "О чрезвычайных фискальных, институциональных и законодательных мерах по преодолению бюджетного кризиса" — резко негативная реакция бюджетного комитета самой Государственной Думы. Заключение этого комитета пронизано трогательной заботой и болью за сохранение сверхдоходов коммерческих банков, обслуживающих пирамиду госдолга, присвоение природной ренты от экпортируемого газа "Газпромом", частных привилегий Центрального банка. При этом агрессивная критика проекта закона местами проникнута неподдельной обидой на его авторов, а сам законопроект мистифицируется, ему приписываются явно вымышленные недостатки, якобы угрожающие макроэкономической стабильности всего общества. Удивительно, что профильный комитет Государственной Думы не волнует судьба миллионов голодных людей, обездоленных детей, лишенных Правительством положенных им по закону социальных гарантий в связи с "отсутствием денег", что ему безразлично разрушение обороноспособности страны и разорение оборонной промышленности из-за срыва Правительством выполнения своих обязательств по той же причине, что его не тревожит быстрая деградация отечественного научно-промышленного потенциала вследствие свертывания финансирования науки и образования. Для бюджетных думцев, наверное, "ближе к телу" сверхдоходы крупных коммерческих структур, которые возникли на основе перераспределения в их пользу источников дохода, принадлежащих по закону государству. Итак, круг замкнулся. Руководители, отвечающие за бюджетную политику и в Правительстве, и в Государственной Думе, солидарны в своей неспособности и нежелании предложить реальные меры по преодолению бюджетного кризиса. Более того, они едины в категорическом неприятии очевидных направлений увеличения бюджетных доходов за счет возвращения государству принадлежащих ему по праву источников дохода, которые используются сегодня в интересах частного обогащения. Апофеозом братских чувств солидарности с минфином со стороны ряда "бюджетных" думцев стала откровенная дезинформация ими своих коллег по вопросу о принятии Налогового кодекса. Стараясь изо всех сил помочь г-ну Чубайсу сохранить лицо после поручения Президента об отзыве Налогового кодекса, они убедили думскую оппозицию этого не делать под предлогом уже якобы завершенной работы по подготовке новой, не нечубайсовской редакции Налогового кодекса. Однако первая же попытка ознакомиться с этой новой редакцией, продвигаемой Чубайсом с некоторыми товарищами из бюджетного комитета Думы, показала... ее отсутствие. В результате думская оппозиция, начав с признания работы Правительства по исполнению бюджета неудовлетворительной, закончила игрой в поддавки с Чубайсом. Весь пафос обвинений Правительства в антинародной политике, выдвинутых в вопросе о недоверии ему одной частью думской оппозиции, был выхолощен и сведен к нулю другой ее частью, выторговавшей в обмен на снятие претензий своих коллег к Правительству увеличение реальных доходов федерального бюджета... аж на миллиард рублей. Разумеется, основы проводимой Правительством экономической политики останутся неизменными, как осталось вне критики незаконное присвоение крупных источников бюджетных доходов связанными с Правительством коммерческими структурами. Соответственно не предвидится выхода из бюджетного кризиса — расходы государственного бюджета остаются в полтора раза ниже минимально необходимых, а тяжесть их сокращения переносится на население и оборонно-промышленный комплекс. При этом продолжается рост расходов на обслуживание государственного долга, которые стали самой крупной статьей расходов федерального бюджета. Постоянное поддержание этих расходов на сверхплановом уровне на фоне незаконного секвестирования остальных расходов наглядно свидетельствует о реальных приоритетах бюджетной политики Правительства. Выплата многократно завышенных процентов по государственному долгу для Правительства оказывается намного важнее выполнения своих обязательств по зарплате врачам и учителям, оплате оборонного заказа, финансированию науки и культуры. После мирного разрешения правительственного кризиса российская экономика остается своеобразным полем чудес, где на фоне обнищания подавляющего большинства населения, опускания в нищету и на социальное дно трети граждан, и, прежде всего детей, государство занимается поддержанием сверхдоходов своих сверхбогатых друзей, гарантируя им сказочные по мировым меркам барыши от спекулятивных операций. При сокращении производственных инвестиций на 10-20% в год доходность спекулятивных операций (вначале с ваучерами, затем с финансовыми пирамидами, затем с ГКО, а сегодня с раскруткой недооцененных акций приватизированных предприятий) поддерживается при помощи соответствующей политики Правительства на уровне более 100% годовых. Неизменными остаются и результаты этой политики — фантастическое обогащение правящей олигархии при чудовищном обнищании большинства населения и разрушении производственного потенциала страны. Итоги постановки вопроса о недоверии Правительству и последующей работы над отклоненным проектом бюджета показали неспособность думской оппозиции что-либо принципиально изменить в проводимой экономической политике. Между тем серьезные изменения этой политики совершенно необходимы для выживания страны. Генеральная линия этих изменений лежит в плоскости повышения качества и укрепления роли государственного регулирования рыночной экономики, усиления ответственности государства за должное выполнение своих функций. Данная линия последовательно проводится Советом Федерации и поддержана Президентом в его выступлении на открытии осенней сессии верхней палаты парламента 24 сентября. Есть и программа необходимых изменений экономической политики в целях создания реальных условий, обеспечивающих выход из экономического кризиса и переход к росту, которая одобрена Постановлением Совета Федерации от 11 июня 1997 г. "О неотложных мерах по повышению роли государства в регулировании рыночной экономики" и представлена в Аналитическом докладе Совета Федерации "О мерах по совершенствованию государственного регулирования экономики и корректировке экономической реформы". Если бы вместо эскалации политической напряженности, использованной в конечном счете для торга заинтересованными людьми с обеих сторон, Государственная Дума и Правительство присоединились к работе по укреплению роли государства в регулировании экономики, то многие давно назревшие меры по нормализации экономической политики, преодолению бюджетного кризиса и созданию условий для экономического роста удалось бы реализовать. Может быть, это еще удастся сделать, если ответственно подойти к планированию бюджетной и макроэкономической политики на будущий год.
Последняя модификация: 25.08.02.