журнал "Наш современник", №11-12 1998 г.

ИСТОКИ

Все началось, как и в 30-е годы, неожиданно. На этот раз финансовый ураган зародился на периферии планетарного капитализма. 2 июля 1997 года бат, национальная валюта Таиланда, стал стремительно падать. Через несколько недель финансовый кризис охватил всю Юго-Восточную Азию. Во всей своей мощи проявился «эффект домино». Последовали падение валют и ценных бумаг, биржевые крахи в Гонконге, Сингапуре, на Тайване, в Малайзии, на Филиппинах, в Индонезии. Кризис стал расширяться и углубляться, захватил мощную экономику Южной Кореи, которая занимала 11-е место в мире. Затем кризис перекинулся на вторую экономическую державу мира — на Японию.

Эти страны многие годы являли миру пример успешной индустриализации. Их экономика росла на 10 — 12 процентов в год. Они напористо развивали экспорт и быстро осваивали новые рынки. Их образно называли тиграми и тигрятами мировой экономики. Западные инвесторы наперебой предлагали им миллиарды долларов. Мировой банк официально признал и одобрил «азиатскую модель развития». Их ставили в пример арабам и африканцам. И действительно было чему удивляться. Автор, побывавший в этих странах после двадцатилетнего перерыва, не узнал их: небоскребы, автострады, порты и т. д. Доля стран ЮВА в мировой торговле за 30 лет выросла с 17 процентов до 40. Сингапур, Гонконг, Тайвань и Южная Корея за эти 30 лет в шесть раз увеличили доход на душу населения. В среднем, конечно, а в целом нищета увеличилась. По среднедушевому доходу эти страны обогнали бывшую метрополию Англию.

Их развитие поэтично сравнивали с полетом диких гусей: Япония вожак, за ней в строгом порядке ниткой следуют Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур. А затем, на некотором отстоянии, ниткой вытянулись Малайзия, Таиланд, Филиппины и Индонезия. Такова была идиллическая картина стран, ведомых Японией в «зону процветания». Иена, — утверждали в мире, — оказалась сильнее самурайского меча. Правда, вожак — Япония — в последние десять лет устал, но это не предвещало краха.

География кризиса сама по себе представляет интерес. Он локализовался в Юго-Восточной Азии (ЮВА) и в Южной Корее, то есть в тех странах, которые входят в зону особых интересов Японии и Китая. Эти страны являются геополитическим плацдармом страны Восходящего солнца, главного соперника США в Тихоокеанском бассейне, Именно сюда из Северной Атлантики неуклонно перемещается экономический центр планеты. Этот регион играет ключевую роль и во внешнеэкономических связях Китая. Таков геополитический контекст финансового кризиса, сотрясающего ныне Азию.

Это заставляет задуматься, почему кризис обошел стороной тесно связанные с ЮВА англосаксонские страны — Австралию и Новую Зеландию. Не задел он Бирму, Камбоджу, Лаос, Северную Корею, поскольку они слабо втянуты в мировую экономику. Китай пока держится. Более того, он спас от краха свою новую провинцию Гонконг, оказал неоценимую помощь своей будущей провинции Тайваню. Мало кто обратил внимание на то, что кризис начался 2 июля 1997 года, на следующий день после спуска британского флага в Гонконге и торжественного поднятия флага КНР. В тайных финансовых войнах это серьезное обстоятельство. Кризис не затронул два других экономических центра мира — США и Западную Европу, если не считать потери нескольких миллиардов долларов немецкими и французскими банками, сделавшими капиталовложения повышенного риска. Рикошетом он задел Бразилию и Россию. В целом он остается локализованным, но конца ему не видно. С апреля с. г. ряд ударов был концентрированно нанесен по Японии. Курс иены продолжает падать. Поэтому Япония активизировала действия по введению общеазиатской валюты, подобной евро и с которым она должна взаимодействовать.

Макроэкономический анализ не выявляет каких-либо особых факторов, которые объяснили бы, почему кризис свирепствует именно в Азии. Снижение покупательского спроса наблюдается повсюду, перегревы экономики, дефициты, рискованные кредиты — тоже обычное явление. Ссылки американских исследователей на порочность недавно восхваляемой азиатской модели, на коррупцию, непотизм, на зажим рыночных отношений, на то, что принято называть crony capitalism, тоже неубедительны. Это скорее пропагандистский трюк. Коррупция процветает и в США, и в Италии, и т.д. Но информационная война ведется против азиатской, читай, японской модели экономического роста.

Если сравнивать азиатский кризис с мировым кризисом 30-х годов, то можно, конечно, выявить некоторые общие черты. Кризис 30-х годов грянул также неожиданно и тоже в сфере финансов, в момент эйфории и казавшегося бесконечным процветания. Нынешний кризис разбил иллюзии победителей в «холодной войне» о наступлении великой эпохи процветания планетарного капитализма. Это кризис перепроизводства, когда экономическая эффективность снижает покупательную способность. Но обстановка, в которой развивается кризис в Азии, более грозная, потому что в 30-е годы финансы играли несравненно меньшую роль.

Финансовый капитал и его особые цели ныне почти полностью подчинили себе реальную экономику. Деньги и другие ценные бумаги как бы оторвались от реального производства. Они стали фикцией, миражем, химерой. Финансовая сфера стала самодовлеющей. Напомню грозную для мирового хозяйства статистику: ежедневно обменивается 1500 миллиардов долларов, рост в сто раз по сравнению с началом 70-х годов, когда обмен валюты составлял 15 — 18 млрд. долларов. Только 4% обмениваемой ныне валюты идет на оплату международной торговли и услуг. Базельский Банк Международных Расчетов опубликовал в 1997 году следующие данные: 80% из 1,5 триллиона долларов, обмениваемых ежедневно, через неделю вновь утекают. Больше 50% перетекают не более чем на 1 день, 10% — на один час. Крупнейшим центром валютной спекуляции является Лондон. Денежные спекулянты уже многие годы блокируют введение налога на валютные спекуляции. Проект выдвинут нобелевским лауреатом Джеймсом Тобином. Отказ монетаристы обосновывают тем, что нельзя препятствовать воле рынка, так как она по определению наиболее рациональная. Противники монетаристов, и в их числе Тобин, утверждают прямо противоположное: спекулянты могут дестабилизировать рынки и манипулируют ими. Чили, где введены меры, ограничивающие движение краткосрочных капиталов, добились стабильности национальной валюты и прилива долгосрочных капиталовложений. Мексика, напротив, последовав указаниям монетаристов из МВФ, страдает от атак спекулянтов, уровень жизни ее народа падает. Ежедневное спекулятивное прокручивание валют уже превышает совокупные валютные резервы всех центральных банков мира, которые в 1997 году оценивались в 1202 миллиарда долларов. Канадский профессор М. Суходольский из университета Оттавы сделал, на наш взгляд, обоснованный вывод: «Силы организованных спекулянтов на валютных рынках намного превосходят силы эмиссионных институтов» (Le Monde Diptomatique, Dec. 1997.).

Это новый феномен, последствия которого необходимо изучить самым тщательным образом. Необходимо знать, где, в чьих руках сосредоточена критическая масса спекулятивных капиталов. Каким образом эта критическая масса мобилизует и направляет к жертве сотни тысяч пираний — мелких спекулянтов. Как в поддержку тех или иных миграций капиталов привлекаются крупные, в том числе центральные, банки. Другой вопрос состоит в следующем: каким образом несколько крупных денежных спекулянтов привлекают к своим тайно разрабатываемым финансовым операциям федеральную резервную систему США, их крупнейшие банки и лондонское Сити. Надо знать их возможности, их слабые и сильные стороны.

Аналогия с войнами вполне уместна. Можно даже говорить о новом феномене в мировой политике — о геофинансах. Роль их становится более значимой, чем роль стратегических вооружений. Ракеты без финансирования не создаются, а существующие ржавеют. Если продолжить анализ профессора Суходольского, то уже сейчас можно утверждать, что государства становятся бессильными против частных денежных спекулянтов. Мы видим, как они окончательно теряют последние рычаги воздействия на валютно-финансовую сферу и, следовательно, на национальную экономику. Ослабление роли реальной экономики и возрастание зависимости производственного капитала от финансового дают огромные преимущества одному из трех мировых экономических центров — США, в ущерб Японии и Европейскому Союзу. Ежедневные переливы 1500 миллиардов спекулятивных долларов инициируются и дирижируются несколькими банками, которые базируются в США. Эта финансовая асимметрия заставляет Европу и Японию укреплять свои финансовые системы, вводить свои региональные валюты, чтобы вывести эти страны из-под господства доллара. Кризис в Азии вспыхнул в ходе перегруппировки сил: страны Европейского Союза спешат ввести новую западноевропейскую валюту евро. Одиннадцать стран согласились отказаться от национальных валют, от марки, от франка и т. д. и ввести с 1 января 1999 года альтернативные доллару мировые деньги. Стратегия продуманная, ясная, но чрезвычайно рискованная. Вытянет ли марка всю цепочку, составленную из десятка более слабых национальных валют и экономик? Введение евро способно покончить с монополией доллара и долларизацией мира. Стратегия, повторюсь, рискованная, но без нее многополярный мир не состоится.

Другой региональный полюс рождается на Дальнем Востоке. Притом такой полюс, который в среднесрочной перспективе более опасен гегемонии США, чем Западная Европа. Более опасен он потому, что потенциал Азии, при лидерстве Японии, при весе Китая, много выше американского. Более опасен потому, что, как отмечалось, экономический центр мира в XXI веке определенно перемещается в Тихоокеанский бассейн. Более опасен потому, что азиатский полюс создается в регионе иной, нехристианской цивилизации. Это соперничество надо рассматривать в перспективе межцивилизационных конфликтов, предсказанных американцем Хантингтоном, а за полвека до него Арнольдом Тойнби. Западный мир может столкнуться на Дальнем Востоке с геополитической реальноотью, подобной исламской дуге. Угроза столкновения цивилизаций нарастает по мере того, как Запад дехристианизируется и теряет вместе с христианством свой былой творческий заряд, оптимизм и иммунитет. Многим уже стало ясно, что либералы не способны отстаивать интересы «золотого миллиарда». Слепые поводыри, доверившиеся рынку.

Иное дело, когда финансовая олигархия маскируется под либералов, как происходит в наши дни. Более или менее внимательному наблюдателю уже видно, как при разговорах о демократии, о свободе и о правах человека прокладывает себе дорогу планетарный тоталитаризм.

То, что происходит в России, не изолированное явление. Просто у нас этот путь принял особенно уродливые формы. Бравый новый мир можно установить без концентрационных лагерей, гулагов и нюрнбергских расовых законов. Его можно создать, и он уже строится, с помощью доллара, средств массового оболванивания, информационного террора, с помощью образования, нацеленного на унификацию личности.

Здесь есть над чем задуматься гуманистам всего мира. Защищая отдельных диссидентов, борясь против пыток заключенных и других злодеяний, они могли бы возглавить борьбу против развращения молодого поколения. Этого требует, говоря современным языком, экология человеческой души. Очевидно, что идет процесс стирания человеческой индивидуальности вместо совершенствования личности. Глубокомысленный консерватор Карл Поппер сочинил аксиому: «Демократия без общественного контроля над телевидением невозможна».

В настоящее время уже мало кто сомневается, что международным спекулянтам под силу планировать и осуществлять обвалы национальных экономик. Обвинения в этом были выдвинуты официально на заседании МВФ — Мирового банка в Гонконге в октябре 1997 года. Тогда премьер-министр Малайзии Махатир обвинил денежных спекулянтов США в подрыве экономики своей страны. «Торговля валютой не нужна, непродуктивна и аморальна, — заявил он. — Ее необходимо прекратить и объявить вне закона». Сказал он это неспроста. Это доминанта исламской экономической мысли. Также рассуждали когда-то и христиане, помнившие евангельский рассказ об изгнании менял и торгующих из храма. Пресса Запада, как и следовало ожидать, осмеяла Махатира, выдала его рассуждения за курьез, как поклеп, не заслуживающий внимания. Миллиардер Джордж Сорос заявил, что такие премьеры — угроза своим странам. На том же заседании Дж. Сорос еще раз адресно повторил: «Махатир представляет опасность прежде всего для своей страны. Меня он использует в качестве козла отпущения, чтобы скрыть свои провалы» (DerSpiegel, 4/1998, s. 83.). Дж. Сорос официально не занимает никаких постов, но его оценки Махатира, одного из самых авторитетных государственных людей Азии, серьезно подорвали позиции премьера и экономику Малайзии. Экономика во многом зависит от психологии, от СМИ, от паникеров. Дж. Сорос дал только понять, что страны зависимы от него, от международных финансов. Все знают — кто опаздывает в осознании реалий, того съедают спекулянты. А устаревшие мусульманские понятия об аморальности валютных спекуляций — это просто потеха для них. Сила решать, что морально, у тех, у кого деньги.

Полемика на заседании МВФ и Мирового банка в октябре 1997 года и столкновение между Махатиром и Соросом выявили два подхода к азиатскому кризису. Жертвы считают его спланированной акцией, первым стратегическим ударом геофинансов. Победители и оставшиеся незатронутыми объясняют кризис в Азии несовершенством его величества рынка, его непредсказуемостью. Некоторые политики впервые заговорили об ущербности неолиберальной теории и ее ответвления — монетаризма. Это очень важный сдвиг, за которым надо следить. Истина, видимо, в совокупности объективных и субъективных факторов. Хищники набрасываются на ослабевших. Так произошло и в мировой экономике. Есть свидетельства, что некоторые банки предвидели и готовили падение валют в Таиланде, Малайзии и далее по цепочке. Немецкий журнал «Шпигель», например, разузнал, что американский банк «Гольдман и Сакс» еще в начале 1997 года в закрытом исследовании пришел к выводу, что у Таиланда появились экономические затруднения, такие как падающая конкурентоспособность, задолженность, перевес краткосрочных иностранных кредитов, завышенный курс бата. Банк «Гольдман и Сакс» — это необычный банк. Вес его исследований и прогнозов тоже особый. Долгое время его вице-президентом был госсекретарь казначейства США Р. Рубин, второй после Клинтона по влиянию человек в американской администрации. (Time, Nov. 10, 1997, p. 65.) Старая дружба не ржавеет даже на финансовом фронте.

Сорос и другие дельцы стали подталкивать незадачливых таиландских бизнесменов на операции повышенного риска, обещая высокую норму прибыли и премии на хороший курс бата при обмене на доллары. Но вскоре началась массированная атака на бат. Центральный банк Таиланда затратил много миллиардов долларов, скупая собственную валюту, но резервы долларов истощились, девальвация бата стала неизбежной, а выплата долларовых долгов в девальвированных батах стала невозможной. Таиланд стал банкротом, за ним последовали другие, тесно связанные с ним страны. Кредиты МВФ не спасли, а иногда даже ухудшили их положение. По признанию американской прессы (New York Gerald Tribune, 16 Dec. 1997.), кредиты МВФ никогда не восполнят потери этих стран. Одна Малайзия потеряла 150 миллиардов долларов».

Обратим внимание на эту цифру — 150 миллиардов долларов — это потери небольшой Малайзии только за три месяца. России МВФ дал врастяжку на три года всего 10 миллиардов и за это выкручивает руки ее правительству каждые шесть месяцев. Эти 10 миллиардов стали, кажется, центром нашей политики и экономики в 1996 — 1998 гг... Из этой скромной суммы платят пенсии и зарплаты. Их ждет правительство, о них толкуют в Думе. Это иллюстрация зависимости России и мощи ее кураторов. Из этого следует, что нам пора научиться разбираться в суммах, отличать миллионы от миллиардов.

Из истории, поведанной «Шпигелем», вытекает, что крах в Таиланде был организован. Хищники заранее готовили жертву, установили, когда она ослабнет, загнали ее в тупик и набросились на нее. Так это будет звучать среди зоологов или охотников. Стратеги тайных финансовых войн скажут иначе: разведка доложила, что Таиланд достаточно ослаблен для прорыва. Прорыв опрокинул весь юго-восточный фронт. В качестве трофеев были захвачены многие сотни миллиардов долларов, созданные трудом миллиарда жителей Юго-Восточной Азии.

В свете этих событий оправдана гипотеза: современный хаос и райские условия, созданные монетаристами для спекулянтов, позволяют готовить и проводить в мировом хозяйстве, что называется, направленные взрывы. Если осмотреться, то они и практикуются уже давно, правда, не в таких масштабах, как в Азии. Их было удобно списывать на непредсказуемость, на сумасшествия рынка. Вспомним ограбление ряда стран Латинской Америки в 1982 году, крах 1987 года, ограбление стран Восточной Европы в 1989 году, Советского Союза в 1991 году, стран СНГ в 1992 — 1993 годах, Мексики в 1994 году и т. д. Пока это были изолированные операции. В них отрабатывалась технология, которая понадобится в грядущих геополитических сражениях.

СТРАТЕГИ ФИНАНСОВЫХ ВОЙН

Сейчас уже не осталось сомнений в том, что несколько крупных денежных спекулянтов освоили технологию манипулирования переливами сотен миллиардов долларов. Во многих их перечисленных выше операциях фигурирует имя Дж. Сороса, которого многие у нас считают меценатом российской науки и российского образования. «Шпигель» о нем пишет иначе: «Король спекулянтов зовется Джорджем Соросом, ему 67 лет. Он подорвал в 1992 году британский фунт стерлингов, нажив в одну ночь миллиард долларов. С тех пор он слывет в спекулятивных кругах в качестве гуру, который определяет направление удара, а другие за ним следуют» (Der Spieqel, 4/1998, s. 81. 2 New Statesman, 31 Oct. 1997, p. 26.) Собственно, все согласны с тем, что Дж. Сорос играет в международных финансах огромную роль. Он лично направляет потоки в десятки миллиардов долларов.

Сам Дж. Сорос по поводу азиатского кризиса заявил следующее: «Есть финансовые власти, которые знают, что рынки не стабильны. Они пытаются поддерживать стабильность путем установления различных видов контроля. Есть, например, некоторая степень сотрудничества между центральными банками. Но три главных центральных банка действуют с различных, я бы сказал, идеологических позиций. Американцы довольно хорошо понимают самодовлеющий, нестабильный характер рынка (reflexivity). Алэн Гринспен, Лбуренс Саммерс и Роберт Рубин — это люди, которым я доверяю, они понимают рынок настолько, насколько его можно понимать. В Японии, напротив, подобралась группа людей, которые думают, что можно манипулировать рынком для достижения социальных и экономических целей. Они сломают себе шею, они в кризисе. Они знают, что эти манипуляции довели их до кризиса, но они не перестают манипулировать, чтобы выйти из кризиса. Они слишком самонадеянны, излишне уверены в своей власти контролировать рынок. А вот немцы, напротив, ошибаются, настаивая на невмешательстве: у них абсолютная ценность — стабильность валюты» (Regional Orders. Building Security in tne New World. Edited by D. Lake and P. Morgan.).

Именно в этом сокровенный смысл финансовых баталий, которые ведутся в ходе азиатского кризиса. Финансовой олигархии, оседлавшей США, не нужен многополюсный мир, не нужны три ключевые валюты, не нужны различные модели развития. Финансовая олигархия намерена остановить возникновение относительно самостоятельных крупных экономических регионов. Тенденция к этому становится преобладающей, о чем свидетельствует исследование группы американских ученых из Калифорнийского университета «Региональные порядки» . Они предупреждают администрацию США, что в эпоху формирования регионов попытки установить общие принципы в мировой экономике и международных отношениях, форсировать создание единого мирового порядка являются химерой.

Объяснение азиатского кризиса как спланированной геофинансовой операции не признано в США и в финансовых кругах. СМИ тоже подают кризисные события в ЮВА как следствие непредсказуемости рынка. Этой же версии придерживается и Дж. Сорос. Выше пространно приведены его рассуждения. Он поддерживает США, угрожает Японии, предостерегает Германию. Его цель — договориться об общих правилах в мировых финансах при лидерстве США, вернее, лидерстве базирующейся там финансовой олигархии. Его цель как раз то, что калифорнийские исследователи считают химерой. Таким образом, — продолжает Дж. Сорос, — создалась нестабильная система при трех главных валютах, которые плавают друг около друга, не достигая равновесия. Поучителен вывод, к которому пришел Дж. Сорос, его должны бы знать наши монетаристы-реформаторы: «Неолиберальная теория еще господствует. Надеюсь, что ее пороки будут вовремя признаны, пока она не приведет к какой-либо глобальной катастрофе». (New Statesman, 31 Oct. 1997, London, p. 25. ). Это сказано в октябре 1997 года. Угроза всемирного финансового краха, спровоцированного спекулянтами, нарастает.

Перед нами свидетельство опытного и проницательного дельца, стратега финансовых баталий о том, что все страны пытаются контролировать рынок, действуя согласно зыбкой неолиберальной теории. Наиболее успешно, — считает Дж. Сорос, — это делают власти США, которые нашли оптимальные дозу и средства этого контроля. Так ли это? Ряд обстоятельств позволяет усомниться в объективности оценки трех теорий контроля рынка.

Неолиберальный лондонский журнал «Экономист» опубликовал статью о Дж. Соросе с его портретом, под которым стояло знакомое всему миру «Wanted» — разыскивается, цитирую: «за злодеяния, за валютные кризисы, за подрыв фунта стерлингов, за дестабилизацию, за спекуляцию, за подрыв таиландского бата, тайваньского доллара, малайзийского ринггита, индонезийской рупии, за банкротства и долги».

Незабвенный Остап Бендер, как известно, учил соратников, что у него есть четыреста сравнительно честных способов отнимать деньги. Он был всего лишь мелкий симпатичный жулик и хулиган. Но уже в эпоху нэпа он прокладывал путь нынешним спекулянтам, действующим в гигантских масштабах. Их называют ныне по-разному. Дж. Сорос сам себя называет «участником международного рынка», «строителем открытого глобального демократического общества». Воробьянинова, как известно, Остап Бендер называл тоже отцом русской демократии. Дж. Сороса можно назвать отцом рыночной демократии. Самое существенное в их облике то, что новые рыночные хозяева мира ничего не создают. Это не Карнеги, Вандербилд, Морган или Рокфеллеры. Те разбойничали, грабили и убивали, но оставили после себя железнодорожные магистрали от Атлантики до Тихого океана, телефонные сети, нефтепроводы, заводы и т. д. Современные хозяева мира могут брать за шиворот премьеров и президентов, могут потому, что из воздуха делают не миллионы, а миллиарды долларов, ничего не созидая.

В существующей ныне парадигме господствуют финансовые гении. Они герои нашего времени. К несчастью, ими восхищается, им пытается подражать значительная часть молодежи, в том числе и в России. Они захватывают богатства, созданные трудом миллиардов людей, без нарушения законов, в полном соответствии с неолиберальными постулатами, по законам рыночной демократии.

Есть еще издания и авторы, которые иронизируют по поводу безумств современного мира. Еженедельник «Юропиан» опубликовал статью Паулы Хокинз «Как стать за год миллиардером» (The European, 8 — 14 Jan. 1998.). В ней она остроумного и технически точно описывает как это делается. Стратегия такая: «Прежде всего вы атакуете валюту какой-либо страны, заставляете девальвировать эту валюту более чем на 50%. Эта часть стратегии обеспечит вам первый миллиард долларов. Конечно, это возбудит враждебность лидеров региона. Один из политиков назовет вас дьяволом. Но вы наплюете на это: не пройдет и 6 месяцев, как эти же лидеры будут вас зазывать в страны этого региона. Президенты будут встречать вас как самого дорогого гостя. Вторая часть стратегии, как стать миллиардером, такова: вы объявляете о намерении инвестировать миллиард долларов в экспортный сектор ограбленной страны. Это беспроигрышная операция: вы подорвали валюту страны и потому уверены, что экспорт из страны с девальвированной валютой будет расти за бесценок, как грибы после дождя. Будьте уверены, к концу года вы сделаете второй миллиард. Финансовые рынки не случайно с благоговением взирают на Джорджа Сороса. Двойной нокаут — вот его стратегия». Так описывает события в Азии Паула Хокинз. И добавляет: «Он может спокойно ждать. Южная Корея будет платить, никакого риска нет, потому что МВФ, американское и европейские правительства непременно поспешат спасать инвестиции Сороса и других западных инвесторов. А откуда они возьмут деньги, чтобы их спасти? С помощью и за счет налогоплательщиков» (The European, 8 — 14 Jan. 1998.).

В этой сатире многое верно схвачено, особенно беспомощность национальных правительств. Обратим внимание и на то, что когда речь идет о спасении денежных спекулянтов, отбрасываются неолиберальные постулаты о невмешательстве государства, об опоре на рынок и только рынок. Обанкротились, например, частные компрадорские корейские банки. Казалось бы, это их частное дело, но МВФ настоял, чтобы их задолженность взяло на себя южнокорейское правительство. Оно уже выпустило облигации на 20 млрд. долларов для оплаты задолженности частных банков. Американские банкиры поспешили сделать и на этой операции крупную прибыль: за гарантии они потребовали большие суммы.

А что касается Дж. Сороса, то он действительно поставил на колени Южную Корею и вот уже едет в эту страну, перед ним навытяжку, как год назад в Восточной Европе, выстраиваются президент и министры. От него ждут помощи тысячи корейских бизнесменов, еще вчера мнивших себя удачливым средним классом. Это должны бы видеть и помнить «новые русские».

Дж. Сорос действует, конечно, не один. За ним стоят единомышленники — стратеги финансовых войн. Журнал «Форбс» сообщил, что в клубе долларовых миллиардеров уже 450 человек. В 1982 году их было всего 13, а в 1996 году — 149. (Forbes Magazine, N.Y. 28 July 1997) Журнал не скрывает, что стремительный рост за год втрое — связан с расцветом спекуляций. Сами либералы, проливающие слезы о бедах человечества, подсчитали, что эти 450 миллиардеров прокручивают свои капиталы, которые превосходят ВВП всех бедных стран, достояние 56% населения планеты. Цифры шоковые, но люди, даже размышляющие, кажется, уже ко всему этому привыкли. Кто удивился, не говорим уж — возразил, что американский магнат СМИ Тэд Тернер будет финансировать на сумму в 10 млрд. долларов ООН, которая является межгосударственной, а не частной, организацией! Ведь в самих США действует правило: государственный служащий не имеет права принимать подарки. Во избежание коррупции подарок стоимостью более 150 долларов должен быть сдан государству. В то же время частное лицо дарит самой важной межгосударственной организации 10 миллиардов долларов, а администрация США не платит ООН долги. Вот такие правила действуют в мире, принадлежащем горстке финансовых олигархов. Олигархия в России — точка роста мировой раковой опухоли.

Однако, если исходить из признанной власти денег, из неолиберальных заповедей, из ставки на рынок, а не на разум и совесть, то в чем виноват Дж. Сорос и ему подобные? В том, что в отличие от прочих 449 миллиардеров и сотен тысяч более мелких спекулянтов он не скрывается и часто действительно выступает в качестве мецената. Это знают и тысячи российских ученых. Другое дело, что наших ученых выявляют, оценивают, перекупают и вывозят за рубеж. Но не более ли в этом виновно наше правительство, развалившее науку и образование?!

Представим себе сцену: Маргарет Тэтчер и Джордж Сорос рассуждают о причине кризиса. Она обвиняет его, что он ограбил Банк Англии, подорвал в 1992 году фунт стерлингов, разорил тысячи англичан. Он будет вправе ответить, что он действовал согласно тем правилам, которые баронесса Тэтчер лично насаждала в мире с 1979 года, когда начинала неолиберальную экономическую политику, которую условно называют тэтчеризмом. Монетаризм был взят на вооружение тэтчеризмом. «Баронесса, — скажет Дж. Сорос, — Вы и Ваша страна жертва собственных концепций, я действовал по Вашим правилам, в той неолиберальной парадигме, которую Вы насаждали пятнадцать лет». Так вправе сказать финансовый стратег с ограниченной ответственностью и недюжинными умом и хваткой — Джордж Сорос. Неолиберальная парадигма — его стихия. У него много фантазий и врожденного таланта делать деньги.

Хотя речь идет о финансовых войнах, проведу аналогию не из Клаузевица, а из зоологии. Финансовые спекулянты подобны пчеловодам, только откачивают они не мед из ульев, а материальные богатства всех видов из «человейников» — из национальных государств. Так называет их наш крупный философ-логик А. Зиновьев. Подобно пчеловодам, они определяют время, когда надо включать для качки дьявольский насос: там и тогда, когда человеки что-то уже собрали и накопили. Чтобы они не передохли после качки, МВФ дает им займы, подобно тому, как пчеловод подсыпает в ульи сахару, чтобы пчелки перезимовали. Мексику ограбили в 1994 году, ее не трогали уже почти четыре года, там уже снова накопились кое-какие ценности. Можно предсказать, что скоро там вновь заработает дьявольский насос. И так шагают человеководы по всей заповедной планете. Если какая-либо страна заартачится, начнет склоняться к экономическому национализму и протекционизму, там насос можно заставить работать так, что «человеки» начнут миллионами вымирать. К услугам финансовых стратегов вся экономическая и военная мощь США, их эмбарго и блокады, а в крайних случаях — флоты, ракеты, подразделения быстрого развертывания. США — это главная база глобализаторов, ее необходимо им укрепить, создавать этой стране всевозможные преимущества. Позволительно даже пестовать американский патриотизм и шовинизм. Но до поры до времени!

В стратегической перспективе финансовой олигархии не нужны ни сильная Россия, ни сильные США. Национальные организмы для них пережитки прошлого, атавизм общественного развития, конечная цель которого всемирный безликий человейник. Их очень беспокоит формирование крупных экономических регионов, их стратегическая задача перепрыгнуть через неизбежную, на наш взгляд, регионализацию мира сразу в «глобальную деревню» на планете Земля. Особенно опасны Европейский Союз и Япония с ее планами всеобщего процветания в ЮВА. Не исключено, что во всей Юго-Восточной Азии привьется корпоративный капитализм, а Европа станет объединением отечеств, сохранит самобытность наций, увлечет все человечество на поиск новой парадигмы общественного развития, на общее дело альтруизма и разумного природопользования. Смена неолиберальной парадигмы — это конец господству финансовой олигархии.

Финансовый кризис в Азии необходимо изучать именно под таким углом зрения. В кажущемся хаосе просматриваются усилия могущественных сил сломить нарастающую тенденцию к регионализации (многополярности) мира. Сорванная Россией новая «буря в пустыне» против Ирака была попыткой вновь выстроить страны под главенством США. За тот крупный провал России вскоре придется платить, скорее всего срывом ее финансовой стабилизации. США не могут позволить потерпеть новое поражение в Азии, не могут допустить создания регионального валютного фонда, введения единой региональной валюты. Когда Япония заявила об этом, в США это было воспринято как объявление войны. Вкупе с евро, единая валюта в ЮВА и на Дальнем Востоке может остановить зеленый вездеход доллар. И тогда сфера для манипуляций геофинансами многократно сузится. Глобализация по-американски будет приостановлена.

МВФ: СПАСАТЕЛЬ ИЛИ КАРАТЕЛЬ?

Беспомощность «тигров», не поддерживаемых Японией, отчетливо видна, судя по тем отчаянным мерам, которые они принимают, пытаясь выстоять. В Южной Корее и Таиланде правительства призвали граждан сдавать, хотя бы на время, золотые вещи. Всем необходимо экономить на всем. По телевидению стали учить граждан, как возделывать огороды, чтобы пропитаться, как и чем заменить привычное употребление импортных товаров и услуг и т. д. Филиппинским чиновникам в поездках за рубеж рекомендовано даже гостить у соотечественников и избегать дорогих отелей. По сухим биржевым сводкам трудно составить представление о том, сколько горя принес кризис миллионам людей Юго-Восточной Азии, особенно тем, кто потерял работу. В этих странах нет развитой системы социального страхования. Там кто разорился — разорился навсегда, кто потерял работу — потерял без пособий по безработице и надолго.

Полезно взять на заметку, что финансовые и торговые войны американский истеблишмент обычно сопровождает операциями информационной войны. Создается давление так называемого общественного мнения. В этой информационной войне есть несколько стереотипов, рассчитанных на психологию толпы. Кризис в Азии в США объясняют даже национальными традициями, бережливостью, отсутствием размаха и творческого воображения в финансовых делах и прочими вздорными измышлениями. Но многие помнят, что десятилетия те же авторы основу успехов азиатских «тигров» объясняли их национальным характером и конфуцианским мировоззрением. Подобные информационные операции насаждают враждебность между народами. Однако одним из самых успешных является обвинение в коррупции и в криминализации бизнеса. Гигантскую пропагандистскую заготовку такого рода начинают запускать и против «новых русских» и России. Тем более что оснований для этого больше чем достаточно. Но их не меньше и в США, или в лондонском Сити, которое занято отмыванием миллиардов грязных денег, в том числе наркодолларов, В России эти явления приняли особенно уродливые формы. Жалобами о двойных стандартах боссов информационных войн не остановить. Для них право в силе, правда в деньгах и в преобладании в СМИ. Вот почему России надо будет создавать свои разветвленные СМИ, в том числе на английском языке. Особенно важны информационные агентства, распределяющие потоки информации.

Жертвы считают, что этот кризис был подготовлен в США, что их дельцы выкачали из ЮВА многие сотни миллиардов долларов. Национальные валюты обесценились вдвое-втрое, кредит стал недоступен, рынок свернулся, что позволяет дельцам, базирующимся в США, практически за бесценок скупать разоренные предприятия. Мы, конечно, узнаём российскую приватизацию. Жертвы с подозрением, а теперь с ненавистью относятся к спасательным операциям, МВФ и к США.

В течение осени 1997 года МВФ обязался предоставить этим странам 160 — 180 миллиардов долларов, в том числе 57 миллиардов Южной Корее — самый крупный в истории займ. Естественно возникает вопрос, откуда МВФ берет эти несметные суммы, располагая не более п чем 40 — 50 миллиардами долларов. Не есть ли это те самые богатства, которые утекли за океан, в американские частные банки под напором спекулянтов? Или США пустили в ход печатный станок? Секрет могущества этой организации в том, что МВФ научился за полвека работы мобилизовывать и распоряжаться чужими деньгами. Ему охотно дают взаймы арабские страны, Швейцария, другие развитые страны, а также частные банки США. Все они неплохо зарабатывают на сотрудничестве с МВФ. В том и состоит механизм дьявольского насоса: разоряя одних пчелок, отсасывая их накопления, он перекачивает ресурсы в долг другим пчелкам, в другие регионы мира.

МВФ выступает посредником, который гарантирует надежность займов и умеренный, но верный процент. Урок из этого простой и трудно реализуемый: надо научиться обходиться без этого посредника и брать займы прямо у тех же арабов, гарантируя им лучшие условия. Это будет важным шагом в региональном сотрудничестве. Многие арабские инвесторы ищут альтернативные магистрали.

Реформы, которые требует осуществлять МВФ, весьма однообразны. Стереотип — «структурная перестройка». А это соблюдение рыночной и бюджетной дисциплины, сбор налогов, массовые увольнения, сокращение расходов на социальные нужды, на образование, на культуру, отмена государственного вмешательства в экономику, ставка на самонастрой рынка. Наибольшие возражения вызывает требование МВФ соблюдать бюджетное равновесие. Мировой опыт, прежде всего опыт самих США, свидетельствует, что это требование в период кризиса вредно и потому противопоказано. МВФ поставил в Корее неправильный диагноз. Корни кризиса в Корее не в чрезмерном государственном вмешательстве, а в чрезвычайно быстром отказе от него. Тщательно созданная за три десятилетия система макроэкономических рычагов, контроля и взвешенного регулирования поддерживала корпорации, координировала капиталовложения, регулировала взаимоотношения труда и капитала, не допускала перепроизводства. Эта страна накопила большой и успешный опыт индикативного планирования, взяв многое из советского опыта. Корпорации четко вписывались в национальные планы развития 80-х годов. Трудности стали нарастать в Южной Корее по мере перехода к неолиберальной экономике. В политике в последнее десятилетие тоже происходил переход от диктатуры генералов-президентов к либеральной демократии. Но, как отмечают корейские авторы, именно в это десятилетие поднялась волна коррупции, непотизма и взяточничества. Именно в эти годы был ослаблен контроль за банками. 30 новых коммерческих банков задолжали иностранным банкам с 1994 года по 1997 год десятки миллиардов краткосрочных займов. Опасность заключалась именно в их краткосрочности, т. е. менее одного года. Они составили большую часть 100-миллиардного внешнего долга. «Парадокс заключается в том, что МВФ поручает навести порядок в корейском доме тем самым иностранным финансовым институтам, которые предоставляли заведомо рискованные кредиты безответственным коммерческим банкам» (New York Gerald Tribune, 13 Feb. 1998. 2 New York Times, 15 Jan. 1998.), — пишет экономист из Кэмбриджа Ха Джоон Чанг.

Теперь эти иностранные кредиторы настаивают, чтобы государство взяло на себя выплату внешней задолженности частных корейских банков. Они требуют допустить бесконтрольное участие иностранного капитала в корейских корпорациях. Последнее может привести к поглощению высокоэффективных малых предприятий крупными и неконкурентоспособными гигантами. По мнению азиатских экономистов и социологов. коррупция в этих странах не может быть ослаблена без координирующей роли государства.

Очевидно, что этот опыт вполне применим и в России. В трясину экономического хаоса ее загнали поспешные монетаристские рецепты, шок без терапии. Без укрепления роли государства из нее не выбраться. И главное, нельзя победить коррупцию и криминальные структуры. При сохранении их не может быть и речи о конкуренции, о внутреннем рынке, о привлечении иностранного капитала.

Серьезным следствием кризиса в Азии является то, что правительства вынуждены были сдать свои позиции в сфере финансов. Этот путь ведет к их зависимости от олигархии. Многие страны до сих пор ограничивали участие иностранных капиталов в национальных банках, страховых компаниях, на фондовых биржах и т. д. Особенно ясно понимают опасность господства могущественных иностранных банков в национальной экономике правительства Индии и Бразилии. Даже Канада, с ее зрелой финансовой системой, насыщенной первоклассными экспертами, считает необходимым поддерживать протекционистские меры в своей финансовой системе. Канадцы защищают свои банки ограничениями на развертывание сети отделении иностранных банков. При этом правительство Канады остается непоколебимым, несмотря на атаки американского бизнеса, прессы и дипломатии.

По требованию МВФ Таиланд в октябре 1997 года открыл свои банки для иностранного участия, изменил валютные ограничения. Индонезийские банки тоже сломлены. Они допускают, чтобы иностранцы владели большей частью их капитала. Южнокорейские банки обязались к концу 1998 года снять ограничения (26%) на участие иностранного капитала. Открыты для иностранцев рынки ценных бумаг.

Действия МВФ в азиатских странах признаны скандально некомпетентными, «прямо противоположными тому, что было необходимо для экономик, погружающихся в пучину кризиса», — писала американская «Нью-Йорк Таймс». Лондонская «Таймc» сообщила, что сам «МВФ признал, что значительная часть его стратегии спасения стран Азии провалилась и создала панику» (Times, London, 15 Jan. 1998.). Карательные предписания МВФ были несколько ослаблены крайней нерадивостью их выполнения. Эксперты стран Азии, в отличие от российских, уже давно знают цену иностранным советникам и чиновникам из МВФ. Так же некомпетентно они действовали в 1994 году и в Мексике. Нам представляется, что критические оценки деятельности МВФ в англоязычной прессе не более чем дипломатическая уловка, рассчитанная на то, чтобы сбить накал страстей, дать выход негодованию. СМИ вещают одно, а администрация США настаивает, что МВФ остается единственной организацией, способной организовать борьбу с кризисом. (International Jerald Tribune, 15 Jan. 1998.)

В США есть и реальная оппозиция МВФ, представленная либеральными консерваторами. Это своеобразные националисты, их взгляды выражает популярный бывший кандидат в президенты Пэт Буханан. Они считают, что МВФ нарушает суверенитет народов, вмешивается во внутренние дела стран. Это ставит в опасность престиж и авторитет США, потому что в мире прочно укоренилось мнение, что МВФ служит администрации США. Пэт Буханан считает, что все это в прошлом, все изменилось: «МВФ служит не «Майн Стриту», а Уолл Стриту», то есть спасает банки и прочие международные финансовые институты, национальность которых трудно установить. (International Jerakd Tribune, 15 Dec. 1997.)

Прорыв, достигнутый мировой финансовой олигархией в Азии, незамедлительно принес ей крупный успех в деле глобализации финансов. Десятки стран подписали, наконец, договор о «либерализации финансовых услуг» в рамках Всемирной Торговой Организации. Подписавшие государства, в основном члены ВТО, добровольно ограничили свой суверенитет, лишившись права защищать свои неокрепшие финансовые системы. Нарушение принятых обязательств становится подсудным делом.

В свете таких событий нельзя считать действия МВФ абсурдными и некомпетентными. С точки зрения строителей нового мирового порядка они весьма целенаправлены и эффективны. МВФ выступает не как спасатель, а как каратель непокорных. Главное его требование — откройте все отсеки национальной экономики для конкуренции, особенно банки и финансовые рынки. Предоставляя азиатским странам кредиты, МВФ устанавливает контроль экономистов из США. Индонезию курирует группа экономистов из университета Беркли. В Южной Корее реформы контролируют банки «Соломон Бразерс» и «Гольдман и Сакс» и т. д. (Wall Street Journal, Europe, 9 Feb. 1998.)

Как говорят, среди успехов есть прорехи. Возможно, наиболее существенным следствием азиатского кризиса является отрезвление национальных элит стран, попавших в зону кризиса. Нарастает недоверие к США, к их банкам и ТНК, к их лидерству. Привлекательными становятся планы создания азиатского региона с единой валютой, со своим валютным фондом и экспертами, которые, кстати сказать, часто на голову выше экономических «гениев из американских университетов». Россия тоже познакомилась со многими из них и долго будет их помнить и поминать лихом. Имидж МВФ тоже падает.

КОНЕЦ КОРЕЙСКОЙ МОДЕЛИ

Для России чрезвычайно поучителен опыт Южной Кореи. После того, как стала очевидной абсурдность шоковой терапии, наши экономисты стали внимательно изучать опыт этой страны. В чем особенности развития этой страны, что полезного можно извлечь из корейской модели? В основе ее, конечно, лежит усовершенствованный японский опыт. Японцы, даже будучи оккупированы американцами, на словах соглашались с ними, а на деле развивали национальную экономику. Южная Корея попыталась следовать их примеру. Более того, ее правители в полной мере использовали исключительно важное геополитическое положение страны, разделенной на две половины и расположенной между Китаем, СССР, США и Японией. Ввиду этого США позволили Южной Корее установить диктаторский режим, контролировать гласность, усиливать армию. Ей помогали получать огромные иностранные инвестиции под гарантии США. Подобно российским монетаристам, южнокорейские правители постоянно шантажировали США коммунистической угрозой и добивались все новых займов. Под этим же предлогом они добились согласия оккупационных властей укрепить функции государства в экономике. Они развивали внутренний рынок, защищали национальную промышленность, планировали капиталовложения. Внутренние накопления почти целиком были брошены на развитие экспортного сектора производства. Корейские банки стояли, как объяснили за океаном, на страже «младенческой национальной промышленности и поздней индустриализации». Власти США позволили развивать и оборонную промышленность. Вокруг мощных оборонных корпораций стали кристаллизовываться холдинги, по-корейски «чэеболы», настоящие хозяйственные олигаполии. В них входят сотни и тысячи самых разнообразных предприятий, как правило, не связанных производственно друг с другом ничем, кроме общей государственной защиты и поддержки. «Самсунг», «Хундаи» и другие корейские корпорации могли позволить себе беспримерную экспансию благодаря льготным займам и связям с политической элитой страны. Коррупция цвела пышным цветом. Конкуренция в таких холдингах всегда ограничена.

Только спустя 20 лет, когда начали судить бывших президентов, ошеломленные корейцы узнали, что один из них присвоил в 70-х годах 900 млн. долларов, другой 600 млн. долларов. Двадцать лет назад США еще противостоял Советский Союз и Южная Корея была важным стратегическим союзником. Правительство, МВФ и частные банки США закрывали глаза, а иногда и поощряли коррупцию правящих кругов: надежнее будут привязаны! Как говорили в США, Самоса, конечно, мерзавец, но наш мерзавец! Сейчас воров-правителей сдали. Но тогда корейскому режиму США в затруднительных ситуациях незамедлительно оказывали щедрую финансовую помощь и покровительство. Брали верх геополитические соображения. Об этом сейчас много пишут, не замечая, что такие признания еще и еще раз разоблачают мифы о демократии и саморегулирующемся рынке.

За тридцать лет ускоренного роста Южная Корея приобрела репутацию страны с надежным инвестиционным климатом. Финансовые спекулянты и солидные банки наперебой предлагали ей миллиардные займы. Корейские банки и поддерживаемые ими корпорации успешно теснили конкурентов во всем мире. Они оказались способными предоставлять кредиты и странам СНГ, особенно среднеазиатским республикам. Значительная часть корейских кредитов и займов была сделана в условиях повышенного риска. Заокеанские банкиры годами собирали информацию о финансовых просчетах корейских коллег, о рискованных операциях, о коррупции и ждали удобного момента.

Распад Советского Союза, окончание «холодной войны», рыночные реформы в Китае существенно снизили геополитическое значение корейского союзника. Кончилась эпоха американского протекционизма. Пришло время поставить на место бывших союзников, ставших опасными конкурентами. Когда в 1997 году в Южной Корее начался кризис, США отказались ее выручать, хотя могли бы. Более того, они не допустили, чтобы Япония спасала Южную Корею. Администрация США поставила Корею в общую очередь, под предлогом, что надо полагаться на многостороннюю помощь, то есть на МВФ.

Чем внимательнее наблюдаешь за событиями в Азии, тем больше собираешь доказательств, что финансовый кризис в Азии очень напоминает направленный взрыв. Это не сумасшествие рынка. Простаков пытаются направить по ложному следу: попытайтесь, мол, понять, что хочет сказать его величество рынок. Очевидно, что его величество рынок жалует одну страну — Соединенные Штаты, а также верную им Англию в ущерб другим, в том числе в ущерб Японии, которая остается главным кредитором и конкурентом США, а следовательно, геостратегическим противником на Тихом океане.

Обращают на себя внимание некоторые новые требования, которые стал выдвигать МВФ: полный и безоговорочный отказ всех попавших в беду стран от японской модели экономического роста и ее вариаций. Это означает отказ от какой-либо регулирующей роли национального государства в экономике. Как отмечалось, Южная Корея, например, должна отказаться от защиты национального производства, от еще остающихся протекционистских барьеров, от замены импорта. Она должна дать согласие на размещение на своей территории ТНК. МВФ особенно настойчиво требует открытия для иностранцев национальных банков.

Японская модель основывается на том, что для рынка необходимо направлять внутренние сбережения в национальные банки, которые обязаны сосредоточиться на финансировании нескольких тщательно отобранных правительством отраслей, работающих на экспорт. Это невыгодно для США, а главное — для американских ТНК. Кризис стал удобным моментом для ослабления конкурентов. В США и не думают этого скрывать. «Надо ли нам помочь азиатским партнерам или сокрушить их как соперников?» — так озаглавлена одна из статей в «Нью-Йорк Геральд Трибюн» (15 Jan. 1998.). Лучший способ сокрушить конкурентов — это заставить их действовать в тех рамках и по тем неолиберальным правилам, которые устанавливают США. Это значит, что надо заставить их отказаться от защиты внутренних рынков, открыть их, пустить иностранные ТНК. Подчеркиваем, особенно важно допустить иностранные банки в ранее закрытые финансовые системы. Это ключ к полному контролю, потому что силы пока несопоставимы.

ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ КИТАЯ

Силы народного Китая в ходе азиатского кризиса оказались уже достаточными, чтобы его экономика выдержала натиск. Спекулятивный капитал втягивает США в длительную конфронтацию с Китаем в области торговли и финансов. Американские стратеги с тревогой наблюдают, как Китай становится супер-Японией, располагая вместе с тем ядерным оружием. Их надежды раздробить Китай в процессе хаотических реформ пока не сбываются. Между тем это, по-видимому, была еще одна стратегическая цель спровоцированного кризиса в Азии. О том, что против Китая в ходе азиатского кризиса интенсифицировалась торгово-экономическая война, свидетельствует реакция англоязычных СМИ. В США и Англии ждут сообщений о девальвации юаня и отступлении Китая с мировых рынков. Английский экономист Давид Рош, например, шлет прямо-таки разведсводку с фронта: «В Китае упало потребление электроэнергии, а производство растет. Или китайцы научились производить без затрат энергии, или власти скрывают ослабление экономики», — злорадствует он (см. его статью в International Jerold Tribune, 3 Feb. 1998.). Он делает прогноз, что экспорт Китая будет снижаться, а он составляет 18,5% ВНП Китая. Снижение экспорта приведет к дальнейшему росту безработицы и социальной напряженности в Китае. Значит, у США еще остается шанс — надо продолжать финансовую войну и против Китая, и против Японии.

Китайские руководители, в отличие от российских, понимают опасность ускоренной интеграции в мировую экономику так же, как и опасность изоляционизма. То, что Китай устоял во время азиатского кризиса и вдобавок спас Тайвань и Гонконг, сделало его в глазах иностранных инвесторов весьма привлекательной страной. Его рейтинг поднимается, а российский падает. Дешевая рабочая сила, растущие рынки сбыта, правительственные гарантии — все это привлекает долгосрочные иностранные капиталы в Китай, несмотря на отсутствие прав человека и демократических реформ. Китайское руководство знает, что нужно для модернизации китайской экономики: необходимы опытные, компетентные и преданные банкиры; срочно необходимы современные технологии; нужен организационный опыт; необходимо сосредоточиться на транспортном машиностроении, на химической промышленности, на биотехнологии и т.д. Не нужно спешить с полной конвертируемостью юаня. Далее, Китай приглашает не спекулянтов, а ТНК, которые обязуются развивать производственный цикл. При этом Китай может выбирать между американскими, европейскими, японскими и российскими корпорациями.

Возникает вопрос, как китайские руководители всего этого добились? Их главным оружием все эти годы была регулирующая роль государства в экономике. Оно регулировало доступ ТНК на китайский рынок. Удивительно, как этого не заметили или не захотели заметить российские реформаторы, распахнувшие двери для залежалых потребительских товаров, вроде кока-колы, тушенки с военных складов, яблочного сока из Германии и спекулятивных капиталов. Перед их глазами был опыт Китая, но они спешат вступать в ВТО. Это означает снятие оставшихся протекционистских мер, полное открытие российских рынков.

Китай, напротив, не спешит со вступлением в ВТО. Он разменивает доступ ТНК к своему рынку на передачу технологий. ТНК, которые допущены в Китай, стали главными лоббистами его торгово-экономических интересов за рубежом. Доступ к рынкам стоит дорого. Вот этого никогда не могли в полной мере понять российские руководители. Не китайская дипломатия, а ТНК преодолевают многочисленные запреты конгресса США на передачу технологий. Китайские стратеги убедились на опыте, что в США никто не способен противостоять корпорациям. Их замысел состоит в том, чтобы использовать противоречия между японским и американским капиталом, заполучить необходимую технологию и уберечь страну от дьявольского насоса мирового рынка. Вот это и есть один из уроков того, как приспособиться к миру ТНК, найти в нем нишу и для России. Другой урок из китайского опыта состоит в том, что меняется, но не ослабевает регулирующая роль государства и планирования. Государство модернизирует армию, дает заказы на ее вооружение. В результате крепнет экономика, крепнут вооруженные силы Китая. Китайские руководители бесспорно знакомы и с опытом СССР, и с военным кейнсианством, и с его недавней вариацией — с рейганомикой. Прав был наш мудрец Константин Леонтьев, когда утверждал: «Если будем сильны, то будет у нас и кой-какой достаток».

Народное собрание Китая приняло в марте 1998 года трехлетний план капиталовложений на неслыханную в истории экономики сумму — 1 триллион долларов. Они предназначены на развитие инфраструктуры, на строительство дорог, мостов, плотин, телекоммуникационных и энергетических сетей. Главная цель — не допустить, чтобы ВНП рос меньше, чем на 8% в год. В противном случав начнет расти безработица, которую удавалось пока сдерживать на уровне 3%. Гигантские капиталовложения будут осуществляться в основном за счет мобилизации внутренних средств, путем сокращения бюрократического аппарата. На внешние источники руководство Китая не надеется.

Конечно, не следует впадать в эйфорию по поводу китайских успехов. У Китая накопилось много труднорешаемых проблем, и в связи с кризисом в Азии они обострились. Рост экономики заметно снизился, число безработных достигло 70 миллионов, а исход из сел в города нарастает. Обостряются противоречия на национальных окраинах, требующих от ханьцев большей автономии. Китай не социалистическая страна. Теперь это страна со смешанной планово-регулируемой экономикой и авторитарным режимом. Такие режимы способны противостоять дьявольскому насосу, запущенному мировой финансовой олигархией. Вот почему за океаном так внимательно следят за разрастающейся коррупцией среди правящей элиты Китая, в том числе среди членов КПК. Председатель демократической партии Гонконга Мартин Ли прямо призывает к тому, чтобы «Запад требовал не только экономических реформ в странах Азии, но и политических реформ для устранения авторитарных режимов». (Der Spiegel, 4/1998, s. 87.)

ПЕРСПЕКТИВЫ

Кризис в Азии и год спустя не ослабевает. Заколебалась Япония, США наращивают давление: им нельзя отступать. Без преувеличения — решается вопрос, который определит развитие в XXI века: глобализация по-американски или регионализация. Порой создается впечатление, что кризис сметет японскую модель корпоративного капитализма, что уже никто не способен ограничить мировую спекуляцию и паразитизм. Тайфун над биржами Азии означает, что народы теряют элементарную экономическую безопасность. Глобализация финансового капитала подрывает нации и их государства. Они не могут более быть гарантами демократии и общественного блага. Финансовый капитал строит собственное наднациональное государство. У него свои силовые структуры, свои СМИ, свои каналы влияния. Оно действует через МВФ, Мировой банк, ОЭСР и ВТО. Они всегда, как по команде, занимают единую позицию, и она транслируется мировыми СМИ. Позиция эта проста: так велит рынок. Это государство — паутина без общества, без народов, без территории, оно неподконтрольно парламентам, ООН и другим демократическим институтам. Но оно может сделать де-факто, а вскоре и де-юре национальные законы недействительными, если они противоречат, например, принципу свободы торговли. Этого ныне вполне достаточно! Государства теряют влияние на инвесторов.

Перед подлинными демократами всех стран встает срочная задача разоружить финансовый капитал. Иначе мир в XXI веке превратится в джунгли, где будут охотиться спекулянты. Начинать надо, видимо, с контроля над плавающим курсом обмена валют. Нестабильность обменного курса ведет к высокой процентной ставке, а она, в свою очередь, тормозит производственные капиталовложения и рост потребления. Следуют кризисы перепроизводства, депрессии, массовые увольнения, безработица, несобираемость налогов, дефициты, неплатежи, долги, банкротства, свертывание социального обеспечения, введение платных образования и медицины и т. д. Кто остановит вакханалию финансовых аферистов? Люди реального бизнеса, хозяева производства, работодатели становятся волей обстоятельств союзниками наемных тружеников в борьбе против паразитов. Наметились три способа сопротивления засилью финансового капитала: борьба с криминалом и закрытие оффшорных зон и налоговых раев; повышение налога на капитал; обложение налогом финансовых операций. Все это в русле мощной тенденции регионализации мира.

В мире зреет убеждение, что спекулятивный капитал — это главный общий противник, враг всех народов. Поэтому США далеки от окончательной победы. Да, они добились открытия финансовых рынков, неограниченного перелива капиталов из страны в страну. Но им не удалось подорвать ни Китай, ни Японию. Япония располагает самыми крупными резервами капиталов, исчисляемых в 350 — 400 млрд. долларов. Она остается самым крупным кредитором в мире и даже финансирует правительство США. Китай тоже накопил крупные долларовые резервы, исчисляемые в 125 — 150 миллиардов. Это позволяет ему поддерживать не только курс юаня, но и защищать гонконгский и тайваньский доллары. Гонконг сам располагает 90 млрд. долларов. Обратим внимание на эту цифру: Россия с ее богатствами имела в январе 1998 года резерв в 4,7 миллиарда долларов, то есть в двадцать раз меньше, чем крошечный Гонконг. Это, собственно, определяет наше место в мировой экономике.

Поведение мировой финансовой олигархии в ходе кризиса привело к активизации сил, делающих ставку на Японию.

Открыто ведется кампания о необходимости всех стран региона сплотиться вокруг Японии, привязать валюты к иене и продвигаться к общеазиатской валюте. Конкретизируются проекты создания азиатского валютного фонда, которые, по оценке видного японского экономиста Кавакацу, «нацелены на развитие регионализма». Он считает, что «кризис в Азии не приведет к победе стопроцентного рыночного хозяйства англосаксонского образца, а скорее к отходу от американской модели. Янки пытались нас американизировать еще 150 лет назад, а мы как ели рис, так и будем есть рис». Кроме японской модели есть и другие, например французская. Об этом напомнил американцам премьер-министр Франции Л. Жоспен. (International Herald Tribune, 21 Oct. 1998.)

Действительно, то, что происходит в наши дни в Азии, да и повсюду в мире, наводит на мысль, что США не только не победили, а ведут арьергардные бои. Pax Americana, видимо, не состоялся. Азиаты проиграли крупную финансовую битву, но не всю войну. Кризис ускорил процессы регионализации. Уже заметно, как нарастает протекционизм, разгораются новые торговые войны. Азиатские страны легко захватывают рынки сбыта, в том числе в США, потому что их валюта обесценилась. Они легко преодолевают высокие протекционистские барьеры. США выискивают все новые уловки для защиты своих рынков, но не всегда успешно. Азиатские экспортеры могут и должны теперь продавать товары по крайне низким ценам, чтобы выплатить долги. И все-таки они теснят американских товаропроизводителей.

Это конкретный пример, подтверждающий мысль профессора А. Громыко о том, что в США идет эрозия национальных интересов и коммерциализация дипломатии. Национальные предприниматели и в США несомненно несут потери от кризиса в Азии, спровоцированного международными денежными спекулянтами. В выигрыше оказываются только они.

В этой связи надо задуматься, какого рода глобализацию форсирует мировая олигархия? Собирание народов на общее дело и духовное единение человека или только объединение планетарного экономического пространства и даже уже: ее цель — полный простор для геофинансов. Такая глобализация станет проекцией американской модели бездуховного общества на весь мир. США станет супердержавой в экономике, политике, информатике, науке, по военной мощи. Эта страна — собиратель маммоны, и потому народы отказывают ей в нравственном авторитете и не признают ее лидерства.

Известный экономист Поль Кругман считает, что глобализацию продвигает торговля. Джордж Сорос делает ставку на финансы: «Не торговля, а движение капитала делает экономику глобальной» (New Statesman, 31 Oct. 1997, p. 25.). В этом российским политикам и экономистам следует тщательно разобраться, если они стремятся найти для нашей страны надежную нишу. Представляется, что прав Кругман, а не Сорос, потому что торговля отражает развитие реального производства, а финансовый капитал становится все более виртуальным, фиктивным, паразитическим. Его процветанию рано или поздно придет конец, как это утверждали и К. Маркс и Д. М. Кейнс. Химера останется химерой, пузырь лопается. Американец Поль Кругман, изучив кризис в Азии, пришел, как и японец Кавакацу, к неутешительным для глобализаторов выводам. В заключении своего доклада, представленного одной японской корпорации, он пишет: «Весьма возможно, что глобализация будет приостановлена на несколько десятилетий, более того, она может быть отброшена назад. Поставим вопрос: что придет ей на смену? Логичен вывод: регионализация. России надо строить свой регион с выходами на Иран, Турцию и арабские страны. Если вывод Поля Кругмана правильный, то открывается новая эпоха регионализации. Хорошая геополитика — это регионализм. Он дает России шанс выбраться из трясины, остановить дьявольский насос мирового рынка, который изнуряет страну, найти свою нишу в мире ТНК. Строя свой регион в многополярном мире, необходимо соединить научно-технический потенциал, еще оставшийся от СССР, емкий рынок, природные богатства Евразии, исключительно выгодное геополитическое положение России и Ирана с арабскими капиталами. Если это удастся, Евразия сможет конкурировать не только с США, но и с Европой. Она станет настоящим партнером и в Тихоокеанском бассейне.

Успех России в мире ТНК может быть достигнут путем строительства Евразийского региона. Или она его выстроит вместе с бывшими советскими республиками и странами Ближнего Востока, или его построят глобализаторы по разработкам ненавистника России Збигнева Бжезинского: «против России, за счет России, на обломках России» (DerSpiegel, 4/1998, s.86.). В бывших советских республиках прозревают уже и лидеры: возврата к прошлому быть не может, дважды не входят в одну реку. Они или сплотятся вокруг России, создадут свои ТНК, свой регион, или получат такой статус, как африканские государств. Новых Кувейтов не будет. Не надо терять время, не следует долго раскачиваться.

Американцы показали степень быстрого реагирования на геостратегическое ослабление России. Они строят плацдарм в Киргизии, Казахстане, Азербайджане, Афганистане, готовят удары Китаю и Ирану. Они разрабатывают планы строительства туннеля под Беринговым проливом для освоения Сибири и готовы будут поделиться при необходимости с Китаем.

Резерв России — Ближний Восток. Важнейшим союзником на многие десятилетия должен стать Иран, который занимает ключевое положение на геополитическом пространстве Евразии. Россия, Иран и Индия — место встречи и сотрудничества главных цивилизаций мира. История отвела им особую роль в объединении человечества для общего дела его спасения. Иран может сыграть известную роль в углублении нашего взаимовыгодного сотрудничества с мусульманским миром. Иран на Ближнем Востоке и Франция в Западной Европе — это естественные союзники России в противоборстве с дьявольским насосом глобализации.

--------------------------------------------------------------------------------

КЛЮЧНИКОВ Борис Федорович, д.э.н., профессор. Автор книг «Международные банки развития», 1978; «Прогнозы нового мирового порядка», 1985; «Современные реформы образования», 1993 г., и др. Директор департамента образования ЮНЕСКО. Живет в Париже.

Источник: www.rus-sky.com